Цветы прорастают в лица, лица становятся цветами Поделиться
В Центре современного искусства AZ/ART открылась выставка яркого представителя московского неофициального искусства второй половины XX века Владимира Яковлева, посвященная 90-летию со дня его рождения. Назвали ее строкой из нерифмованного стихотворения художника «А в степи: бушует ветер…»
Целиком четверостишие можно прочитать прямо у входа в выставочное пространство. Пожелтевшая страница лежит под стеклом. Почерк мелкий, и чтобы его разобрать, надо воспользоваться укрепленной над текстом лупой. Продолжение звучит так: «… ветер бурю догоняет/ И абстрактные картины/ Все развешаны мои…»
70 работ Яковлева из собраний Музея AZ, Третьяковской галереи, семьи самого художника и шести частных коллекций идеально представлены в белокаменных палатах XVII века на Маросейке. Некоторые из них выставлены впервые. Как выяснилось, многие посетители, и даже не случайные, из арт-среды, раньше вообще не знали ничего об этом самобытном человеке с драматической судьбой.
Жизнь Владимира Яковлева не была богата внешними событиями. Он родился в 1934 году в Балахне Горьковской области. Его дед Михаил Яковлев был одним из основателей русского импрессионизма, а отец окончил университет в Брюсселе, где получил профессию инженера. Во время войны семья находилась в эвакуации, и Владимир не имел хорошего школьного образования. Да и художественного образования у него тоже не было. Образовывала его бабушка. Многому он научился самостоятельно, прекрасно разбирался в живописи.
Сильное впечатление на Яковлева, как и на многих людей его поколения, произвел Всемирный фестиваль молодежи и студентов, прошедший в Москве в 1957 году. Тогда советские люди впервые увидели современное западное искусство, перевернувшее их представления. Да и манера поведения европейцев казалась тогда чем-то невероятным. А через два года после фестиваля состоялся первый показ работ самого Яковлева в квартире композитора Андрея Волконского.
Из-за тяжелого душевного недуга Яковлев жил с родителями, будучи уже взрослым человеком, периодически лечился в психиатрической больнице им. Кащенко, продолжая там рисовать. Его зрение неумолимо ухудшалось, а операция ощутимого результата не дала.
Умер Яковлев от туберкулеза в психоневрологическом интернате в 1998 году. А при жизни вырваться оттуда удавалось редко и только на короткий срок по ходатайству друзей и коллег. Владимир Яковлев был обречен на существование в общей палате, где находились 8-10 человек, страдал от этого.
О себе он как-то сказал в прошедшем времени: «Я искусство очень уважал и любил, я без картин мог погибнуть». Его работы подобны природным явлениям. Они рождались как снег или дождь, без оглядки на общепринятые нормы. Человек у Яковлева становится частью пейзажа, прорастает цветами, превращается в цветок. Иногда он закрыт крестом, как оградой, его глазами на нас смотрят небеса. Некоторые портреты Яковлева напоминает работы Модильяни. А цветы у него превращаются в лица, губы. Они уже не часть натюрморта — смотрят на нас с портрета, как если бы были людьми. Это самое поразительное на выставке – «Цветок на черном фоне», «Цветок на красном фоне», «Черный цветок», «Белый цветок на голубом фоне». Друзья художника вспоминают, как он мог долго лежать на траве и рассматривать цветы, удивляясь их необычному устройству.
У входа посетителей встречают два автопортрета художника. Первый — в духе Магритта с черным яблоком на переносице. Второй — «Больничный» — нарисован углем на бумаге в клинике для душевнобольных и пробирает до слез. На фотографиях, представленных в экспозиции и на экране, где показывают фрагменты фильма о Яковлеве, видно, как он склоняется над своими работами из-за потери зрения, едва не касаясь их головой. У него было мощное внутреннее зрение, замещавшее слабое внешнее и привычное. Он словно смотрел внутрь себя и транслировал свой внутренний мир.
Рисовал он на листах из альбома, используя гуашь, графитный и цветные карандаши, уголь… Какие-то работы были сложены и следы сгиба на бумаге остались. «Голова» (конец 1950-х, Третьяковка), нарисованная на бумаге углем, акварелью, белилами и представленная впервые после реставрации, кажется написанной на треснувшей поверхности дерева. Девушки с косами — не сельскохозяйственными, а сплетенными из темных волос, образуют отдельную серию. Не сразу можно распознать очертания девичьих фигур, можно принять их за абстракцию.
О себе Яковлев говорил: «В целом я художник «Портрета ветра» и цветов. И все». Вольному ветру посвящен отдельный зал и по большому счету вся эта космическая выставка.
