«Я уже давно отлетевшая и живу на своей волне»
В наше неальбомное время все чаще выходят большие, сложно сконструированные пластинки. Это немного странно, но довольно интересно. В июне «Светлана Сурганова и Оркестр» выпустили альбом «Все Будет», а в начале октября обнародовали «Завтра», как завершающую часть дилогии. Двадцать одна песня в диапазоне от эстрады до альтернативного рока и, конечно, поводы для разговора.
На презентации «Завтра» было гораздо веселее, чем можно ожидать от концерта, на котором исполняются не всегда веселые песни. Светлана Сурганова артистично поднимала шот текилы за здоровье всех собравшихся, и казалось, что тепло было даже тем, кто пил минеральную воду.
Через пару дней после концерта Светлана совмещает ланч в итальянском ресторане с интервью и желанием разобраться в рабочем графике. Нужно признать, что амбиции у певицы и ее команды вполне соответствуют размаху двойного релиза. Группа надеется на тур, и концерты планируется организовать так, чтобы живое шоу сопровождалось онлайн-трансляцией для тех, кто не обладает достаточной смелостью или QR-кодом для присутствия на площадке.
Индустрию лихорадит уже больше года, и каждый артист старается выработать свою стратегию выживания. Светлана Сурганова после битвы еще в девяностых с онкологическим заболеванием знает о выживании довольно много и, наверное, поэтому обладает умением отделять важное от того, что не имеет большого смысла. Вероятно, подобный навык в сочетании с музыкальным чутьем не самым худшим образом отразился на ее карьере.
После ухода из «Ночных Снайперов» Светлана оказалась в куда менее выигрышном положении, чем Диана Арбенина, но за довольно короткое время она сумела собрать свою новую музыкальную модель, которая оказалась весьма жизнестойкой. Ее оркестру уже восемнадцать лет, вышло одиннадцать студийных альбомов, и за все это время журналисты так и не придумали четкое обозначение музыки Сургановой и К°. «ЗД» предпринимает еще одну попытку разобраться.
— Два альбома с разницей всего в несколько месяцев — шаг, который многие могут назвать надуманным. Почему вы решили выпускать новые песни именно так?
— Разрыв во времени между альбомами получился искусственным, меня просто попросили не выпускать все сразу. Все-таки переварить двадцать одну песню людям сложновато, поэтому лучше предложить дробное питание, так лучше усваивается. Ну и два информационных повода лучше, чем один.
— Сколько времени вам понадобилось, чтобы написать двадцать одну песню?
— Сам материал был придуман два года назад буквально за две недели. За полгода я написала тексты, и у нас сложилось понимание, как должны звучать эти песни. Больше всего времени ушло на сведение и мастеринг. Нужно еще добавить, что за это время мы успели достроить студию, записать в ней весь материал.
— По звуку вы как будто записывали два разных альбома…
— Когда накопились идеи, я сделала селекцию и из сорока или сорока пяти набросков выбрала примерно восемнадцать, которые условно делились на «лириков» и «шизиков». Сначала я так и хотела назвать альбом — «Лирики и Шизики». Но идею забраковали, пришлось выкручиваться, и возникло название «Все Будет». Надежное, позитивное. И в этот альбом вошли балладные, светлые, я бы даже сказала, тяготеющие к попсе композиции. А вот «Завтра» — слово для меня многогранное, здесь и надежды, и перспективы, и много вопросов, страхов, ожиданий. Это альбом, куда вошли композиции странноватые в плане и музыки, и текста.
— Со звуком кто-нибудь помогал?
— Нет, все сами. «Волчицу» и «Ливень Осенний» нам помогал продюсировать Андрей Харченко, который много лет проработал с Максом Фадеевым. Все остальное делал наш музыкант Михаил Цебеньков, а дальнейшие усилия по продакшену приложил Владимир Мехнин, наш новый звукооператор. Мы не искали людей на стороне, потому что хотелось получить какой-то собственный опыт, попробовать все сделать своими силами. Наверное, во мне есть что-то от кустарщины, интересно самой зачать, выносить и родить, без суррогатного родовспоможения.
— На «Завтра» можно услышать и гитары в духе «Кино», и альтернативный рок, в то время как песни со «Все Будет» могли бы попасть в репертуар Аллы Пугачевой или, может быть, даже Ирины Аллегровой. Но ведь заигрывания с эстрадой для вас явно не смертный грех?
— Я выросла на советской эстраде и не вижу в ней ничего плохого. Кто-то любит покритиковать такую музыку и видит только отрицательные моменты в советском музыкальном прошлом. Но я человек позитивно настроенный, поэтому и в советском периоде вижу массу положительных моментов. Там есть чему поучиться нам, теперешним.
— Но для музыкантов советские порядки были нелегким испытанием. По крайней мере выразить свое мнение, пусть даже в музыке, мало кому дозволялось…
— Зато идеи возникали смелые, почти революционные. Послушайте раннюю Пугачеву — совершенно сумасшедшие песни, причем в самом хорошем смысле. Сейчас же все подвержено форматированию либо под формат радиостанций, либо под какой-то очень средний музыкальный менталитет. Раньше народ подтягивался под искусство, сейчас все наоборот. Есть публика с самыми простенькими запросами, и под нее все и придумывается.
— Можно ли сказать, что после одиннадцати альбомов вы хорошо представляете запросы вашей публики и, исходя из этого, звук группы уже сложился во что-то определенное?
— Нет, у нас по-прежнему происходит своего рода болтаночка. Нам нравится сегодня сделать так, а завтра эдак. Не знаю, хорошо это или плохо, но мы не группа «Пикник» в лучшем понимании. Они в какой-то момент выработали свой саунд и всегда узнаваемы. Это их фишка. А мы всегда разные. Может быть, оттого, что кармически еще молоды и ищем свою ноту. Как в том анекдоте про молодого и опытного музыканта. Молодой наяривает в переходе Сантану, но шапка у него пустая. А старик тренькает что-то совсем простенькое, но шапка полна денег. И это потому, что молодой только ищет свою ноту, а старец уже нашел. Мы, наверное, еще молодые, хотя «в шапку» тоже перепадает.
— В этом я не сомневаюсь. Мне всегда казалось, что немалая часть вашего репертуара отлично подходит для салонного концерта перед состоятельными господами…
— Конечно, есть почитатели нашего творчества из больших сырьевых компаний. Супруги если не первых, то вторых лиц иногда приглашали нас на свои частные праздники. По-всякому складывается.
— Локдаун для вас был тяжелым?
— Лично я не успела его заметить. Мне нужно было достроить пространство «Пушкин рядом», где мы записывались, придумать пластинку, наладить онлайн-трансляции из нашего маленького уютного дома, где можно давать квартирники, концерты, моноспектакли, лекции. И все это от ремонта до действующего проекта создавалось за полтора года. Так что у меня было плотненько. Я включала то завхоза, то продюсера, то поэта, то музыканта. Пришлось стать полифункциональной девушкой.
— «Сурганова и Оркестр» существует с 2003 года, и за это время, наверное, можно было научиться не обращать внимание на бурлящую музыкальную моду. У вас получилось?
— У нас никогда не было сомнений или вопросов, тем ли мы вообще занимаемся, но за модой следим. И в некоторых музыкальных экспериментах обращаем внимание на новшества. Но по касательной, не скатываясь в сиюминутные стандарты. Все-таки Макаревич был абсолютно прав, сказав: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир». Я не очень согласна с его фразой «пусть лучше он прогнется под нас» — не хочу, чтобы под меня кто-то прогибался. Просто хочу быть самостоятельной и свободной в плане самовыражения.
— Сейчас для многих ваших коллег есть определенная схема, по которой нужно продвигать себя в индустрии. И часть этой схемы — участие в больших телевизионных проектах. Но вы вроде бы подобной участи избежали…
— Боже упаси! У нас есть партнеры, которые нам помогают в делах, но между нами сложилась очень естественная коллаборация. Мы на этом не настаивали, мне было приятно получить предложение. А рвать на себе майки и кричать «возьмите нас! дайте денег! мы подстроимся под вас в любой раскорячке!» — нет, это не мой путь.
— Но предложения были? Вот Диана Арбенина недавно сыграла в сериале «Гадалка», причем это было не камео, а полноценная роль. Вас звали поработать телеведущей или проявить актерскую натуру?
— Чтобы проявить актерство, нужно быть актером. Я поиграла несколько раз в актрису. В «Плавании» по Бодлеру в постановке Ильи Мощицкого, участвовала в спектакле «Моя счастливая жизнь» со Светланой Иванниковой. И был прекрасный музыкально-поэтический спектакль Вениамина Смехова «Пушкин». Но я совершенно не актриса и к тому же очень уважаю этот труд. Для меня большие актеры — как полубоги, на них колоссальная ответственность по формированию вкуса поколений. И чтобы быть таковым, нужен как минимум талант. Но если мне что-то еще предложат, то, конечно, подумаю, хотя в актрисы совершенно не стремлюсь.
— И тем не менее в альбоме «Завтра» вам неплохо удалась роль поэта и композитора, неравнодушного к тому, что происходит вокруг. Титульный трек «Завтра» и песня «Куратор» звучат как рефлексия на тревожные новости. Так и есть?
— Не без этого. Конечно, в первую очередь пелось о личных переживаниях, но и что-то общее туда залетело. Не буду скрывать — психанула. Получилось, что и меня, глубокого лирика, что-то общественное волнует. Больше всего расстраивает девальвация ценностей, обмельчание интересов. Весь фокус на фантиках, а о начинке как будто стали забывать. Это тревожит. У меня некоторое время назад возникла строчка «Фантики, фантики, конфетки съели до нас…» Может, и целая песня получится, если никто не слямзит.
— В каком состоянии сейчас находится тот самый знаменитый петербуржский дух, во многом ответственный за неформальную музыку на русском языке?
— Не мне об этом судить. Никогда не была сильно погружена в эту тему, хотя помню и рок-клуб, и Рубенштейна, 13, и расцвет этой культуры. От себя могу сказать, что в те времена было гораздо больше поводов для написания песен. Было больше переживаний, больше чувств, фактологического опыта. Чувствовалась почва, из которой росло что-то сильное и проникновенное. Сейчас жизнь во многом облегчилась, и у людей проблемы уже не того масштаба. Возникли какая-то усталость и эмоциональная импотенция. Нет той пассионарности ни в нации, ни в музыкальной сфере. Может, дело в физиологии жизни. Вдох-выдох, прилив-отлив, взлеты-падения. И сейчас у нас не взлет, а скорее упадок. Таковы мои поверхностные размышления на этот счет.
— И тем не менее многие говорят, что в Петербурге по-прежнему лучше создается, а в Москве продается…
— Я всегда знала, что эти два города просто созданы друг для друга. (Смеется.)
— Насколько я понял, новые песни вы писали среди множества событий. Какая музыка вас сопровождала в это время?
— Я очень понимаю вас как журналиста, этот вопрос действительно правомерен. Но мне нечем вас порадовать. У меня нет никакого мобильного трек-листа. В подавляющем большинстве случаев я слушаю классическую музыку. У меня сейчас период Рихтера, хочу переслушать его всего. И на первом месте «Хорошо темперированный клавир» Баха. Так, как он, его не исполняет никто. Также мое слуховое внимание сфокусировано на подкастах, лекциях, youtube-каналах. «Еще не Познер», Галина Юзефович, лекции Дмитрия Быкова. Пересматриваю с огромным удовольствием лекции Юрия Лотмана. И различные аудиокниги. Переслушиваю Акунина, Водолазкина. В общем, музыки сейчас меньше.
— Боюсь даже спрашивать про что-то современное…
— Imagine Dragons. Удивила?
— В общем, да.
— Я их обожаю. Это потрясающий продюсерский проект, все продумано до мельчайших деталей, но, что мне приятно, песни не лишены мелодизма. Меня это цепляет, что происходит довольно редко.
— Вас как поэта впечатлял кто-нибудь из рэперов?
— У меня любовь к рэперам началась с 2H Company. Наши, колпинские ребятки, очень умные. И я, как бабушка женского рока, могу сказать, что они динозавры отечественного рэпа. Ну и Oxxxymiron, конечно. Если есть образовательная подоплека, Оксфордский университет или хорошая начитанность, люди владеют словом и свободой его выражения.
— Но словарный запас потребителей почему-то не растет. У вас никогда не возникало сомнения на предмет того, что ваши песни могут не понять?
— Ну, это все глупости — пытаться под кого-то прогибаться. Только собственный опыт, свои мысли, отношение и любовь к миру, которые нужно транслировать без оглядки. Представляете, если бы да Винчи или Малер жили с оглядкой… Так ничего бы и не было создано. Каждому не угодишь. Угождать можно и нужно только самому себе, чтобы потом не было стыдно перед собой. Я в этом отношении уже давно отлетевшая и живу немного на своей волне, поэтому все, что здесь сейчас происходит, меня как-то не особо касается. Наверное, Бог меня задумал для каких-то своих целей, и я стараюсь ему не мешать.
