Выставка к 70-летию режиссера: деревянные гвозди для Сталина, папоротник Тютчева Поделиться
У входа на «Ленфильм» посетителя встречает журавль. Его белый профиль украшает балкон прямо над вывеской киностудии. Почему вдруг журавль? Да потому что жил он в квартире кинорежиссера Александра Сокурова, снимался в его картинах «Камень», «Скорбное бесчувствие», «Восточная элегия». А когда его не стало, в фильмах «Франкофония» и «Фауст» появились другие гордые птицы.
14 июня Сокурову исполнилось 70 лет, но посвященную ему выставку «Одинокий голос человека» открыли перед Новым годом и назвали как первый его полнометражный фильм. За несколько дней до этого Сокуров на Совете по правам человека, честно высказал все то, что думает о нашей жизни, в частности, про Кавказ, после чего в его адрес пошли угрозы. Дабы избежать неожиданностей, Сокурову не рекомендовали присутствовать на открытии выставки, но он ее все-таки смог увидеть.
Если спросить у тех, кто приходит на «Ленфильм», особенно у совсем молодых людей, что они знают про Сокурова, то можно услышать, например, что этот тот самый человек, который спорит с Путиным, а вот о его режиссерской деятельности имеют смутное представление. Поэтому на первом этаже, куда сразу попадает любой, кто приходит на «Ленфильм» на работу или в качестве гостя, постарались максимально полно рассказать о 24 важнейших событиях из жизни мастера. В центре фойе — «Золотой лев» Венецианского кинофестиваля, полученный им за «Фауста». На белых свитках — фотографии, тексты, включая слова самого Сокурова. На большом экране — кадры из фильма «Одинокий голос человека», снимавшегося официально как документальный, а на самом деле это была экранизация прозы Платонова, что вызвало в свое время скандал. Но закрытые показы фильма состоялись, и на одном из них «Одинокий голос человека» увидел Андрей Тарковский, назвавший Сокурова гением. Тут же эскизы к фильму, а под стеклом раритетная теперь пластинка с музыкой из картины, выпущенная уже позднее. Под стеклом — массивная кинокамера, на которую в 90-е снимался на границе Таджикистана и Афганистана пятичасовой документальный фильм «Духовные голоса». Дальше в витринах выставлены костюмы из фильмов Сокурова. Те, что из «Фауста», хранятся теперь в Эрмитаже. Из «Русского ковчега» удалось получить только пару платьев, принадлежащих «Ленфильму». Все остальные — собственность продюсера, запретившего по непонятным причинам показы фильма на территории России. Зато удалось пересмотреть картину в Берлине в 2017 году, когда Сокурову вручали приз Европейской киноакадемии «За жизненные достижения». Тогда показ посетила звезда мирового кино и муза Фассбиндера Ханна Шигулла — неузнаваемая, с клюкой, распущенными седыми волосами. Она снималась у Сокурова в «Фаусте». Странно, что «Русский ковчег» невозможно увидеть в России, и этот вопрос столько лет никак не решается.
На «Ленфильме» построили декорацию несуществующего фильма Сокурова, создающую представление о том, как он работает с пространством. У входа в лабиринт из комнат висит старый телефонный аппарат, на стене написаны номера телефонов коллег и ближнего круга, выдуманные, конечно. Среди них Юрий Норштейн, Сергей Дрейден, Кирилл Серебренников, Виктор Косаковский, Кантемир Балагов. Набираю номер кинорежиссера Светланы Проскуриной, которая как никто чувствует природу таланта Сокурова. На другом конце провода слышу ее голос: Проскурина рассказывает о том, как воспринимает «одинокий голос» Сокурова. Дальше — стена с маленькими дверцами, запертыми на щеколды. За одной из них — редкое дагеротипное изображение Тютчева, о котором — поэте и цензоре — Сокуров хотел снимать фильм. Рядом — засушенный лист папоротника, принадлежавший Тютчеву, чей-то бесценный дар. Те, кто видел фильмы Сокурова, знают об особенностях его оптики. Художник по костюмам Лидия Крюкова вспоминает, что даже свастику для фильма снимали наоборот из-за использования линз, примерно таких, какими были снабжены старые телевизоры. Сокуров работает дотошно, как Брессон, премию имени которого ему в 2007 году вручили в Венеции. Бельгийские кружева должны лежать в шкафу, даже если зритель их не увидит. Они важны для самоощущения на площадке. Вот и по просьбе Сокурова долго искали сапожника, который бы согласился подбить сапоги Сталина деревянными гвоздями, и которых зритель тоже не видит на экране.
Биография самого режиссера в этом пространстве наполняется новыми смыслами. Родился он в деревне Подорвиха под Иркутском в семье военного. В акте о рождении написано: отец — командир взвода, мать — на его иждивении. С родителями колесил по гарнизонам, жил в Польше и Туркмении, где в Красноводске и окончил школу. По словам киноведа Константина Шавловского, который сопровождает нас по выставке, родители мечтали, чтобы сын стал врачом. Но для Сокурова это было невозможно в силу особого отношения к тому, что происходит с человеком за порогом смерти. Будущий режиссер в детстве часто болел, поэтому много слушал радио. Теперь в его импровизированном кабинете стоит старая радиола, откуда звучит голос Сокурова, фрагменты советского спектакля по роману «Мадам Бовари» Флобера, который он экранизирует. А родная деревня присутствует на уровне подсознания. Ее затопило после какого-то грандиозного строительства, и Сокуров вернулся туда уже взрослым. Образ воды постоянно присутствует в его фильмах. Даже в выставочном кабинете на столе есть фото знаменитого Максима Дмитриева, запечатлевшего наводнение на дореволюционной Нижегородской ярмарке.
На стенах в кабинете — фото из реальной квартиры режиссера. Например, редкий портрет Шостаковича без очков, о котором Сокуров снял «Альтовую сонату». Ее выход притормозили после того, как сын композитора Максим Шостакович решил покинуть родину. Тут же фото Тарковского, подаренное им Сокурову перед эмиграцией, японского режиссера Нагисы Осимы, о котором Сокуров мечтал сделать фильм, двойной портрет режиссера с героем фильма «Советская элегия» Борисом Ельциным. Это как осколки памяти, обрывки интонации, которая Сокурову так важна. На выставке нет ничего академичного, хотя желающие могут сесть за компьютер в одном из помещений и погрузиться во все детали каждой картины Сокурова.
