От оперы до шансона
День рождения Николая Баскова отмечали в федеральных эфирах почти как национальный праздник. Трудно припомнить, чье 45-летие (хоть и ягодка опять, но важность этого возраста все-таки немного надуманна) отмечалось с таким размахом. Сквозные сюжеты в «Вестях» день напролет, юбилейный концерт, популярнейшее вечернее ток-шоу — все это, вероятно, намекает на то, что Николай чуть ли не официально объявлен «нашим всем». Кому-то на большую радость, кому-то на смех, а кому-то, возможно, и на зависть, что очень плохое чувство.
Купаться в поздравлениях всенародный любимец начал еще летом, когда на «Новой волне» был записан его юбилейный концерт. После того как отгремели финальные фанфары этого щедрого на звезд, цветы и наряды представления, у «Звуковой дорожки» «МК», например, исчезли все сомнения относительно того, что Николай является чуть ли не единственным артистом, который умеет микшировать то, что вроде бы не микшируется не то что по законам музыки, а даже по законам мироздания.
Монтсеррат Марти Кабалье (дочь нареченной мамы «золотого соловья России» — оперной дивы Монтсеррат Кабалье) голосила в опасной близости от мяуканий Дани Милохина, и это почему-то не выглядело вызовом здравому смыслу ни тогда, в летнем концертном зале, ни осенью в эфире. Шоу в версии Баскова — это карнавал, лишенный многих условностей, однако щедро насыпая в уши публики сахар в дуэте с Таисией Повалий или отчаянно дефилируя с Филиппом Киркоровым, облаченным по случаю торжества не абы в какую модную штучку, а в сущего греческого бога (с намеком, мол, не просто поп-король, а само божество снизошло к юбиляру на праздник), Басков никогда не забывает про колкую самоиронию и не менее колкий юмор в отношении коллег. Это в некотором смысле бодрит и извиняет ослепляющий кич, не только внешний, но и содержательный, а артистический арсенал звезды, безусловно, впечатляет.
Одним из фирменных отличий этого арсенала по-прежнему остается близость артиста к классическому пению. Оперные возможности певца всегда были предметом споров. Некоторые впечатлительные до сих пор уверяют, что в артисте, не закрути он роман-шарманку с эстрадой, погибла оперная звезда мирового масштаба, но в формате эстрадного шабаша классический блок сразу выводит все происходящее на особенный уровень, обезоруживающий подчас даже диванных критиков. Не всех, правда. Иные, наоборот, продолжают рвать последние редеющие волосенки на головах в истошном плаче Ярославны о погибших под натиском масскульта и на потребу «необразованной толпе» остатков былой культуры, всего прекрасного и возвышенного…
Журналисты до сих пор (видимо, когда уже совсем нечего спросить) спрашивают г-на Баскова о его возможном возвращении на классическую сцену, не очень понимая, видимо, насколько Николай и эта самая классика видели друг друга в белых тапочках. Даже в начале своей карьеры натуральный блондин выглядел убежденным гедонистом, для которого сцена Большого, может, и имела престиж, но явно не являлась местом, где ему хотелось бы пахать до седьмого пота и мозолей на гландах, ублажая волю взбалмошных режиссеров и въедливых дирижеров. Поп-сцена куда больше подходит разбитному и вольному характеру артиста, а эстрадные гонорары куда лучше соответствуют его потребностям. Не зря же даже сама Нетребко жадно пустилась в опопсение своего статуса, без сожаления порвав в клочья оковы приличий и условностей собственной репутации и жанра. Конечно, не обошлось тут без подначиваний дружка Киркорова, но не исключено, что и, наглядевшись именно на Колины экзерсисы, былая оперная конгениальность пустилась во все попсовые тяжкие.
К сорока пяти годам Николай, кажется, вывел собственную авторскую формулу коктейля из классики, томных романтичных баллад и легкого фрик-хулиганства. Но, как выяснилось накануне дня рождения артиста, в резюме именинника оставалось немного свободного места. Сам певец, не особенно стараясь показать себя со скромной стороны, заявил, что покорил последнюю из непокоренных им вершин. И термин «вершина» здесь, наверное, уместен, потому как речь зашла о… шансоне. Не сказать, чтобы Монтсеррат Кабалье перевернулась тут же в гробу, поскольку сама не без удовольствия затягивала цыганский романс «Очи черные» — не шансон, конечно, но предшансон. Не все, видимо, осмысленно понимали, зачем туда вообще влезать, но для Николая, скорее всего, это было вопросом артистической чести. И, как выясняется, шансонная вершина манила его давно.
«Я долго не касался этого жанра, все думал, как бы к нему правильно зайти. И в итоге считаю, что зашел правильно, потому что сделал это с королевой шансона Любой Успенской», — прокомментировал певец премьеру песни «Большая Любовь», пояснив для тех, у кого оставались еще какие-то вопросы, что считает этот опыт «очень музыкантским», невзирая ни на какие жанровые стереотипы.
В итоге жаркий коллаб Любы и Николая стал практически лейтмотивом юбилейных торжеств. Королева шансона, конечно же, была среди особенных гостей, которых именинник в режиме полузакрытой суаре собрал в новом элитном концертном зале в Подмосковье. Тяжелый звездный люкс и легкие басковские шуточки снова были в восторге друг от друга. Веселилась даже Алла Пугачева с мужем Максимом и дочерью Кристиной, что явно намекало на безапелляционно признанный знак качества и самого полуюбиляра, и устроенного им расколбаса. Через пять лет у Николая будет еще более значительный повод гульнуть на всю Ивановскую. Даже страшно представить, что это получится еще шире и глубже, чем на сорокапятилетие? Ведь все вершины-то уже покорены…
