Михайловский театр открыл свой 189 театральный сезон новой премьерой
Михайловский театр открыл свой уже 189-й театральный сезон одним из первых в стране. И сразу премьерой – знаменитым балетом Александра Радунского на музыку Родиона Щедрина «Конёк- Горбунок». В этом спектакли на сцену Большого театра в роли Царь-девицы когда-то выходила Майя Плисецкая, а в партии Ивана — Владимир Васильев, а увидеть его рвалась вся театральная Москва. Теперь легендарный балет в Санкт-Петербурге восстановил Михаил Мессерер — известный балетмейстер, наследник знаменитой балетной династии. И предстал «Конёк-Горбунок» в новом суперсовременном театральном оформлении, преображенным, помолодевшем. Точно так, как преобразился герой этой сказки Иванушка искупавшись поочередно в трех котлах: сначала в кипящем молоке, потом котле с горячей, а затем с холодной водою…
Собственно, во время сочинения этого балета Майя Плисецкая и познакомилась с совсем молодым тогда еще студентом Московской консерватории. «Я работаю с Радунским над новым «Коньком-Горбунком». Для вашего театра. Радунский просвещает меня по балету, как может. Настаивает, чтобы я пришел несколько раз в класс. Это правда поможет? А вы когда занимаетесь? В одиннадцать? А завтра в классе будете?» – вспоминает Плисецкая в своей книге воспоминаний звонок Щедрина в марте 1958 года. Так что балет создавался не специально для Плисецкой, как ошибочно сейчас думают многие, Щедрин его к тому времени уже давно начал писать, да и в партии Царь-девицы на премьере 4 марта 1960 года танцевала Римма Карельская. Но именно с этого балета и начался их роман (хотя впервые встретились они за три года до этого).
«Музыка к балету «Конек-Горбунок» — моя ранняя, очень ранняя работа. Но работа этапная, важная для моего творческого самоутверждения, многое в жизни моей определившая. Работа, на которой «поймал» я в свои музыкантские руки неземную Жар-Птицу — Майю Плисецкую. Ей эта партитура и посвящена…» — пишет сам Щедрин. С Жар-птицы балетная сказка в Михайловском театре и начинается…
Свет в зрительном зале ещё не погас, а на занавесе перед рассаживающейся публикой уже предстают разноцветные маковки церквей, Кремль нарисованный в простонародном лубочном стиле, какой-то волшебный русский городок, столица некоего сказочного царства-государства. Свет постепенно гаснет, изображение оживает, а вместе с ним оживает и сказка: по небу летит сверкающая ослепляющем оперением жар-птица, а дети и взрослые попавшие на этот спектакль в трех действиях, предназначенный для семейного просмотра, открывают рот от удивления…
Мультимедиа контент уже использовался в Михайловском театре в постановке Михаила Мессерера «Золушка», произведя тогда совершенно ошеломительный эффект. Теперь оформление в своей красочности и мультяшной сказочности кажется даже превзошло предыдущее. Вячеслав Окунев и Глеб Фильштинский используют мультимедиа эффекты как связующее звенья разных сцен: вот простая деревенская изба, вот городская ярмарка, а вот уже Иванушка на своем Коньке-Горбунке по звездному небу летит к бушующему волнами морю- океану. Сюда на берег каждую ночь приплывает Царь-девица и танцует в окружении жар-птиц. А в следующем действии сказочный герой опускается и на самое дно море-океана, и зрители замерев от восторга, рассматривают плавающих тут медуз, стаи золотых рыбок, видят как сказочный морской ёрш вытаскивает из песка на морском дне ларец с волшебным перстнем… И все это делает восхитительную в своей незамутненной «хореографическими премудростями» простоте и красоте балетную сказку удивительной, современной и интересной уже для нового, сегодняшнего поколения зрителей. Хотя стилистически, как и хореограф, создатели декораций и костюмов отталкивались в новом спектакле от версии, которая шла в Большом театре много лет назад. Естественно, это далеко не тоже самое, но в чем-то теперешнее оформление напоминает старый спектакль. Однако, в стиле и дизайне теперь использует мотивы палехских росписей, а новейшие театральные технологии значительно приближают постановку к ожиданиям современного зрителя.
А различия в балетной эстетике, например, с созданным примерно в то же самое время «Каменным цветком» Юрия Григоровича видны невооруженным глазом уже в первом действии новой постановки, в сцене ярмарки, где и у Григоровича, и у Радунского есть цыганский танец. Танец, эстетика и хореографическая лексика у хореографов такая разная, что может служить учебным пособием, показывающем различия хореодрамы и зарождающегося в тот период на советской сцене балетного симфонизма, что смело внедряет в практику Юрий Григорович. Два разных стилевых направления в хореографическом искусстве дают разные средства выразительности, и отличаются друг от друга примерно так, как периоды Раннего и Высокого Возрождения в Ренессансе. У каждого направления есть свои плюсы и минусы (как есть они и в постановках Григоровича). А красота от разных стилей в сердцах неискушенных в этих премудростях зрителей одинаковая, эффект воздействие на публику и там, и там — неизменный.
Вообще, произведение Петра Ершова, полностью изданное в 1856 году и знакомое в дореволюционное и в советское время всем и каждому, переведенное на 27 языков разных народов населяющих СССР и напечатанное общим объемом в 7 миллионов экземпляров, сегодня неожиданно стал трендом: год назад Иван Васильев поставил балет по сказке Ершова в Уфе, этим летом премьера спектакля в хореографии Вячеслава Самодурова состоялась в екатеринбургской труппе «Урал Опера Балет». Но всё это были новые спектакли. Напомнить того легендарного, «старомосковского» «Конька» из репертуара Большого театра его «золотого» периода решился только Михаил Мессерер. И в своей, прямо скажем, рискованной во времена всяческих новаций, затее — не проиграл: бережно восстановлен стиль и особенности той постановки, заснятой, кстати, с участием Майи Плисецкой и Владимира Васильева на кинопленку. А всяческие лакуны, то что на пленке не зафиксировано, Мессерер дополнил собственной, хорошо стилизованной под балет Радунского хореографией, правда несколько усложнив её и сделав более танцевальной и смотрибельной для современного зрителя. Так он сделал, например, в сцене проходящей на дне моря-океана во вполне сказочном по своей красоте па-де-труа.
В одноименном балете Александра Горского шедшего в Большом театре до версии Радунского, (это хореографическая переработка первой постановки по этой сказки – версии «Конька-Горбунка» Артура Сен-Леона, премьера которой прошла на сцене Большого каменного театра в Санкт-Петербурге в 1864 году), было аналогичное, очень известное и сохранившееся до сих пор па-де-труа, правда на совсем другую музыку и с другой хореографией, носящее название «Океан и жемчужины». Радунский, а вслед за ним и Мессерер придает своему па-де-труа совсем другой характер: у них его танцуют уже не две балерины (Жемчужины), как у Горского, а два Коралла. Из женских партии становятся мужскими, а Мессерер еще их дополнительно усложняет, и теперь они смотрятся вполне технично и виртуозно. Во втором составе их восхитительно исполнили Иван Зайцев и Виктор Лебедев. А вместо мужской партии Океана, в балете Радунского введена партия Морской царевны, роль которой очень подошла в редакции Мессерера Ирине Перррен.
— Я многое подчерпнул из фильма с Майей Плисецкой и Владимиром Васильевым – говорит мне Михаил Мессерер после спектакля, — но этот фильм короткий, спектакль целиком не заснят. Поэтому, к сожалению, мне приходится доставлять какие-то вещи, потому что фильм в то время не мог вместить в себя всё: не было пленки, не было времени, заняты павильоны. Поэтому процентов сорок я доставил. А па-де-труа сразу в таком стиле было поставлено Александром Радунским. Я сам танцевал на сцене Большого театра партию Кораллов и стиль не менял, но не могу похвастаться тем, что помню каждое движение. Я просто немножко добавил танцев, которые не заметны в фильме, потому что камера в этот момент уходит.
Если говорить, о партии Царь-девицы, то теперь она ассоциируется с танцем Плисецкой, и только с ней. И сравнений нынешних исполнительниц партии Царь-девицы с гениальной балериной не избежать. Так же как и танцовщиков в партии Ивана невозможно не сравнивать с удалым танцем Владимира Васильева…. Конечно приблизиться, а тем более превзойти этих артистов невозможно, но создать в своих ролях какие-то иные штрихи и интонации можно, что с успехом и проделала на премьере супружеская чета: Анастасия Соболева и Виктор Лебедев, а активно помог им в этом Михаил Мессерер.
— Я видел этот спектакль много раз, танцевал в нем. Но я не делю балет на драмбалет и все остальное. Я делю балет на хорошие и плохие постановки. А драмбалет – это одна из высоких точек, вершин балета в России, да и не только в России – продолжает Михаил Мессерер. — Я педагог и мне нужно сделать спектакль, который труппу будет развивать. Я знаю возможности труппы, и я знаю, что спектакли, которые мы сделали до этого («Лауренсия», «Пламя Парижа», «Золушка») — имели огромный успех. Публике они нравятся, и артистам их очень приятно танцевать. А когда артистам приятно танцевать, их энтузиазм сказывается на повышении качества труппы. Этот спектакль мне особенно нравится тем, что в нем замечательная музыка, а классических балетных партитур с таким качеством музыки, как вы знаете, очень немного. И этот балет один из тех, которые я бы хотел, чтоб они продолжали жить и исполняться. Я в восторге от очень современной и очень талантливой версии Алексея Ратманского, что идет в Мариинском театре. Но на контрасте мне хотелось бы сделать в Санкт-Петербурге чисто классический спектакль с характерными танцами и пантомимой.
Собственно, таким, каким его замышлял постановщик, спектакль и получился: с великолепным классическим ансамблем в сцене жар-птиц, сложнейшим и отлично разработанным классическим па-де-труа, виртуозным танцем пятёрки морских коньков, выразительными характерными танцами, и конечно, с традиционной и важной в старинном балете пантомимой.
